Психология здоровья (ч. 2)

Вот как описывает Августин Блаженный (354-430 гг.) свое состояние перед крещением:
Я не мог в те дни насытиться дивной сладостью, созерцая глубину Твоего намерения спасти род человеческий. Сколько плакал я над Твоими гимнами и песнопениями, горячо взволнованный голосами, сладостно звучавшими в Твоей церкви. Звуки эти вливались в уши мои, истина отцеживалась в сердце мое, я был охвачен благоговением; слезы бежали, и хорошо мне было с ними1.
Важнейшее же различие заключается в том, что для античных философов путь к достижению внутренней гармонии лежит через целенаправленное развитие человеческого разума, постигающего замысел Бога или Закон Природы, для христианского же мыслителя желанное состояние души — это дар Бога, Благодать, ниспосланная человеку. Христианские теологи не отрицают полностью возможности человеческого разума в избавлении от греховных состояний. Однако они подчеркивают огромную силу чувств, побуждающих человека действовать вопреки благим намерениям: «Чего хочу, то не делаю, а что делаю, того не хочу», — горестно восклицает Августин Блаженный. Это понимание делает христианскую концепцию человека более сложной и реалистичной.
Признавая силу и коварство человеческих страстей, христианские учителя становились тонкими психологами-практиками, отыскивая способы их обуздания. Можно вспомнить, в частности, «Лестницу» Иоанна Златоуста (ок. 350-470 гг.), в которой духовное самосовершенствование описывается как процесс постепенного восхождения по лестнице праведности. Большое значение придается в христианстве правильному образу жизни, особенно аскетическому самоограничению, которое подготавливает верующего к восприятию Божественной благодати. Вспомним, что античные философы также говорили о важности повседневного поведения, проповедовали этику самоограничения, а многие воплощали ее в собственной жизни, подобно христианским подвижникам.
1 Августин Аврелий. Исповедь. Абеляр. История моих бедствий. — М., 1992. — С. 119.
Глава 8. Душевное здоровье и культура
197
Итак, христианская религия обогатила философскую концепцию душевного здоровья, обратив внимание мыслителей на силу человеческих страстей, подвергла обоснованному сомнению основополагающую идею античных философов о возможности достижения душевной гармонии лишь посредством развития человеческого разума, а также санкционировала экстатические переживания как путь обретения Божественной благодати и совершенного душевного здоровья.
Философы Нового времени обрели свободу от церковной схоластики, и это проявилось в разнообразии суждений об эмоциональной жизни человека.