Психология здоровья (ч. 2)

Однако сразу после этого добавляет:
Правда, человеку здравомыслящему не годится утверждать с упорством, будто все обстоит именно так, как я рассказал. Но что такая или примерно такая участь и жилище уготованы нашим душам — коль скоро мы находим душу бессмертной, — утверждать, по-моему, следует, и вполне решительно. Такая решимость и достойна, и прекрасна — с ее помощью мы словно зачаровываем самих себя [с. 409-410].
Интеллектуальная честность запрещает философу признавать истинным то, что он не способен знать достоверно. Однако Сократ оставляет право за человеком, даже самым рассудительным, внушить себе утешающий ответ на неразрешимый вопрос, при условии, что ответ этот соответствует его представлением о благой жизни.
Наконец, надо сказать о чувстве юмора, которое не оставляет Сократа ни на суде, ни в тюрьме, ни на смертном одре. Вспомним его последние слова, обращенные к одному из учеников: «Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте». Асклепий, бог врачевания, получал петуха от вылечившихся пациентов. Сократ, шутя, намекает на то, что смерть — это не что иное, как исцеление от жизни.
Аристотель, в отличие от многих античных философов, не исследует душевные страдания. В трактатах «О душе», «Никомахова этика», «Большая этика» он рассуждает о строении души, благе, добродетели, счастье. Внутренняя драма человека, охваченного противоречивыми желаниями и страстями, находится вне его внимания. В связи с этим Б. Рассел выразил упрек в адрес Аристотеля:
Все, что он имеет сказать, будет полезно ограниченным людям с неразвитыми страстями; но ему нечего сказать тем, кто одержим Богом или дьяволом или кого видимое несчастье доводит до отчаяния [8« с. 183].
Однако упрек этот не вполне справедлив. За советами Аристотеля о том, как достичь счастья, можно разглядеть рекомендации, как избегнуть душевных страданий. Суть их сводится к тому, что следует развивать разумную часть души, которая способна стремиться к наилучшим идеям. Напомним, что душа, с точки зрения Аристотеля, включает следующие части. Одна — разумная — может выбрать «правильные побуждения, [обращенные] к наилучшим [целям]». Другая — неразумная — состоит из растительной и той, что подвластна влечению. Эта «стремящаяся» часть сама не участвует в суждении, но способна повиноваться разуму. У благоразумного человека неразумная часть души послушна разумной, у него все
186
Раздел II. Физическое, психическое и социальное здоровье
«согласуется с суждениями»1. Аристотель утверждает, что разумность человека проявляется в добродетельной жизни, высшая форма которой — созерцательная.